Продолжение. На начало.

В РАЙКОМЕ
В 1977 году я приехал в Семилуки. И всю свою жизнь — в районной газете. За исключением двух лет 11 месяцев и 14 дней. Ровно столько проработал в Семилукском райкоме КПСС...

В 1985-м Михаил Сергеевич Горбачёв объявил перестройку и ускорение. Процесс пошел, как любил он когда-то говаривать.

В 1986-м я стал инструктором райкома КПСС.

Чего только в девяностых о райкомах не писали! Что работали там одни блатные, сплошь партией стукнутые демагоги.

Неправда! Уж что-что, а готовить кадры партия умела, это даже её ярые враги в девяностых признавали. Райком был школой, из которой массово выходили прекрасные руководители. Имена многих и сегодня на слуху. Иван Заложных, Юрий Щёголев, Игорь Черных. Простите, ребята, сегодня вы все — руководители. Но я вас без отчеств называю. В детство не впал, но в нашу молодость — точно.

Райком учил чётко и в срок выполнять задачи, вникать в проблемы до воды. Мои молодые коллеги журналисты просто не знают, что такое нетель, сухостойная корова, интенсивная технология возделывания зерновых. Да им и не надо — нынче газета о другом пишет. А я знаю. И иногда кичусь этим знанием, поправляя их ошибки, если ребятам случается пару слов писать о технологии.

И ещё один штрих. Честное слово, ни одна жалоба семилукцев в райком партии не оставалась без внимания! Не все проблемы решались, конечно. Но инструкторы зачастую встречались с теми, кто жаловался, вникали в проблемы на месте. И если возможно, помогали.

Первый секретарь райкома КПСС в районе обладал абсолютной властью. Бог и царь. Сегодняшним главам районных администраций такая и не приснится даже. Иногда эта власть использовалась во благо, иногда. Одномоментно человек мог потерять не только должность, но и какие-либо перспективы на будущее. Если на бюро райкома исключат из партии.

И откровенной дури было немало.

Уборка сахарной свеклы. Дожди. Уборочной техники не хватает, да и она ни в какое сравнение с нынешней. Чуть дождь утих — свеклоуборочный комбайн в поле. К нему цепляют один, а то и два трактора. День поползали — гектара полтора вроде бы убрали. Но и трактора «сели», и комбайн угроблен. Зато в райком отчитались: убрано полтора гектара свёклы! А когда практически весь район выходил на прополку и копку той же самой свеклы? Не понимал и не понимаю.

Вот житейская ситуация. Я исполняю обязанности заворга. Нормальный рабочий день. Время — к шести вечера. Звонок из Воронежа — первый секретарь. Команда: приедет к восьми, аппарату — ждать. Аппарат — это мы, заведующие отделами, секторами, инструкторы.

Ребята заглядывают в кабинет. В глазах — нестерпимое желание уйти домой. Что могу сказать? Одно: первый велел ждать.

Идём в подвал играть в настольный теннис, оставив одного в приёмной на стрёме. В начале девятого приезжает первый. Со страхом ждём: чем же озадачит? Оказалось, на него неизгладимое впечатление произвела речь секретаря обкома. И сидели мы два с лишним часа, чтобы это впечатление послушать.

Отпускает по домам. Мне командует: задержись.

— А где Наталья Николаевна?

— У неё сегодня родственнику умершему сорок дней. Отпустил: ведь в таком деле без женщины не обойтись.

— В райкоме нет мужчин и женщин, есть только партийные работники, — недовольно чеканит первый.

До сих пор, как вспомню эту фразу, — шалею.

Поделился с тогдашним инструктором райкома Игорем Черных. Он ошарашенно выкатил глаза и выдал фразу, которую я иногда использую до сих пор:

— У первого борзометр зашкалил!

Это мелочи. Попробуйте мысленно увеличивать их в геометрической прогрессии — и вы представите, что такое дурь в масштабах страны. Ну, одна вырубка виноградников в период борьбы с алкоголизмом чего стоит.

А написание выступлений всем и всякому на пленумы, конференции, совещания? Все эти речи в райкоме готовились, нами, инструкторами, завами. И доярки нашими словами говорили, и директора.

Но ведь многие доярки, хлеборобы, которые честно работали на полях и фермах, бесплатно для себя бывали в странах социализма: в Болгарии, Чехословакии, ГДР и даже на Кубе.

...В кабинете заворга стоял старинный селекторный телефон, по которому первый мог позвонить, не набирая номера: просто кнопку нажать. Иван Заложных, которого я сменил в должности заворга (ненадолго), называл его «Ко мне, Мухтар!»

А Михаил Сергеевич Горбачёв всё говорил. Однажды сказал умную фразу. Примерно такую: мы хотели начать реформы с ускорения экономики. Оказалось, это дело непростое и небыстрое. И тогда мы начали с демократизации.

Конечно, болтать проще, чем дело делать.

ПЕРИОД РАЗГУЛА ДЕМОКРАТИИ
19 августа 1991 года грянул ГКЧП. Уверен: многие из молодых не знают, что это такое. Объяснять особо не собираюсь: не учебник истории пишу, а так, субъективные заметки. Заинтересуются — найдут, где прочитать.

Райком КПСС умер в 1991-м, по-моему, как-то тихо и спокойно. На память о нём у меня в сегодняшнем кабинете стоит огромный двухэтажный сейф. А чуть позже в результате сговора в Беловежской пуще руководителей России, Белоруссии и Украины Ельцина, Шушкевича и Кравчука могучая страна СССР осталась лишь в истории.

А на улицах ещё шумели куцые митинги. Кто-то бросал партбилеты, кто-то был в растерянности: как так, райкома нет? Давайте секретарей поменяем, а райком пусть останется. Люди не понимали, что происходит. Возможность поорать опьяняла. Это же что-то новое, при КПСС такого и представить невозможно. Орали, не задумываясь ни о прошлом, ни о будущем. Не предполагая того, что, спустя некоторое время, придётся рыдать. «Демократия» наступала.

Виктор ЛЮТОВ.
Продолжение в следующий четверг.
ОТ АВТОРА: Поступают ваши отклики на эту публикацию. Самые интересные опубликуем.

"Семилукская ЖИЗНЬ" №67 2011