В детском парке на улице 9 января есть братская могила. В ней лежат воины из разных уголков бывшего СССР, защищавшие Родину от гитлеровцев. Открытие братской могилы № 287 состоялось в 1946 году. В 1957 году установлен скульптурный памятник. На постаменте - солдат в каменной шинели крепко держит автомат. У подножия - вечный огонь, который, к сожалению, горит только в праздничные дни. На постаменте надпись: «Слава героям, павшим в боях за нашу Родину». По обе стороны от него - гранитные плиты, хранящие имена погибших. Среди них младший лейтенант Г.С. Дугин, сержанты С.И. Есалин, К.Л. Юсов, рядовые Ф.И. Быков, А.И. Сюбаев, В.И. Тюленев. Они сложили головы 25 января 1943 года - в день, когда рабочий поселок Семилуки был очищен от врага...

Об этом я узнал много позже, а лет в пять это место ассоциировалось с большим и ярким праздником. Дед, ветеран Великой Отечественной войны Виктор Павлович Попов взял на парад, посвященный Дню Победы. Одетый в новое, с воздушными шариками в одной руке и рукой деда в другой я прошел по семилукским улицам. До сих пор в глубине души осталось то ощущение детского счастья. Оттого, что весна, что все улыбаются, поют под баян, делятся друг с другом семейными радостями.

Потом шли к братской могиле. Там люди с искрящимися на солнце наградами рассказывали о времени, когда меня еще не было, плакали. И дед плакал. Я не мог понять - почему? Ведь все хорошо! Надо только ладошки покрепче к ушам прижать - салют из винтовок такой громкий! Зато потом будет мороженое, лимонад «Буратино» и шоколадные конфеты на праздничном столе. А еще дед разрешит поиграть с орденами и медалями, поведет к 45 магазину кататься на карусели.

Прошло немного лет, и наступили другие времена. По телевизору и в газетах ниспровергали прежних идолов и превозносили новых. Открывались доселе неизвестные, пугающие страницы истории. Взрослые не могли разобраться, где правда, а где ложь. Что говорить о нас - подростках. «Пала» пионерия, комсомол, в который я даже не успел вступить. Под натиском чернухи «пали» многие ровесники-герои, равняться на которых по чему-то стало стыдно. Да мы и не успели поравняться, нам сразу пришлось искать замену. Коряво, наивно, самостоятельно. Каратисты из третьесортных боевиков. Шмотки, тачки, телки и крутые хаты... Это казалось сутью жизни. А седовласый ветеран, по традиции приходивший на первый в новом учебном году урок мира - тенью чего-то навсегда ушедшего, бесполезного в новой реальности. И мы были жестоки. Кто-то демонстративно занимался своими делами, кто-то задавал обидные вопросы и делал вид, что с интересом слушает ответы...

Говорят, время лечит. Я бы добавил - учит. Если быть точнее, учит сама жизнь. К сожалению, других педагогов у нас, взрослевших в полубандитские девяностые, не было. Не хочу распространяться о личном. Скажу лишь, что она - жизнь - не раз ударила по «заблудившимся» мозгам. За многое из прошлого стыдно. Очень хочется попросить прощения у того ветерана, у деда, которого, увы, уже нет в живых. У меня есть квартира, оставшаяся от деда по наследству, пусть отечественная, но машина, есть диплом института и возможность побывать на личные деньги за рубежом. У меня было нормальное детство с кучей игрушек, развлечений и вкусностей. У деда был хлеб из лебеды, война, школьное образование, потому что учиться дальше не получилось. Надо было отстраивать новую жизнь, по локоть в мазуте трудиться на семилукском огнеупорном, а в выходные горбатиться на даче. Выращивать для внуков клубнику, которую он впервые попробовал уже в зрелом возрасте.

А братская могила... Шесть лет назад был здесь на перезахоронении останков красноармейца, простого алтайского паренька Димы Банникова. Он погиб в двадцать два года, освобождая от фашистов наш город. Диму случайно нашли во время строительных работ на улице Транспортной. Все уместилось в маленьком, почти детском гробике. Никто из родных на перезахоронение не приехал - их не осталось. Мама, так и не дождавшись пропавшего без вести единственного сыночка, умерла в конце 50-х годов. Жена два года не дожила до этого события, детей у них не было. Это так резануло по сердцу. Впервые в жизни я заплакал на людях, ничуть не стесняясь слез. И пообещал: Дима, пока живу и дышу, я буду тебя помнить...

Максим ОКОНЬ.

...И ВСЕ ЧАЩЕ, СОСЛАВШИСЬ НА ГРУЗ НЕОТЛОЖНЫХ ЗАБОТ, МЫ ВСЕ РЕЖЕ И РЕЖЕ ПОКЛОНИТЬСЯ ИДЕМ ОБЕЛИСКАМ...
Из архива редакции.

"Семилукская ЖИЗНЬ" №46 (10741) 03 мая 2012