Когда ждешь любимого человека, время тянется предательски медленно... А тут воспитатели обмолвились: готовим концерт для мамочек. Отнеситесь серьезно.

Серьезно? Этих слов Максиму можно было не говорить. На празднике будет она — Мама. И теперь мальчишка считает дни, часы до того момента, как кинется ей на шею.

...Долгожданный день наступил, но особого ажиотажа в зрительном зале нет. Из двадцати приглашенных матерей приехали только трое. Кто-то работает, кто-то младших братьев, сестер воспитывает, а кто-то просто... в запое. Максюша то и дело выглядывает из-за кулис. Ждет, что его мама станет четвертой зрительницей.

Один номер, второй, третий... Вот уже и он, волнуясь, читает стихотворение.

Скудные аплодисменты.

— Как же так, не пришла? Снова... — И по щекам побежали слезы.

Думали, маленький (второй класс), не переживает, раз виду не подает. А Максим просто крепился...

...На прошлой неделе я побывала в Семилукской санаторной школе-интернате. Целью визита стали звонки от взволнованных земляков: «Слышали, реабилитационный центр в нижней части города планируют поместить под одну крышу с интернатом. А на его месте снова открыть детский садик, как было когда-то. Часть воспитанников санаторной школы отправят в Землянск, других вернут домой». Звонившие в один голос говорили, что этого делать нельзя. Что интернат важен для ста тридцати воспитанников...

Наш Максимка из семьи, которую принято называть трудной. Помимо него, есть еще старший брат Егор и младшие сестрички Вика, Света, Людмила. Долгое время все вместе ютились в полуразвалившемся домике с текущей крышей. Отец периодически запивал, бил мать. Но делал это по-тихому, чтобы дети не видели. И за эти несколько лет мастерски выдрессировал домочадцев. На все вопросы они отвечали кратко: «Все хорошо».

Мне и раньше доводилось бывать у них в гостях. Когда бы ни приехала — ни разу не видела маму Марину пьяной, дети от мала до велика накупаны. А на веревке, растянутой вдоль комнаты, сушатся вещи, словно стирка здесь не прекращается. До сих пор перед глазами картина: на восьмом месяце беременности, со здоровенным животом, она сажает картошку. «Если этого не сделать — зима будет впроголодь».

В интернате хорошо, но по маме я все равно скучаю...

Часто приходилось слышать: «Расплодили нищету». Но когда бы я ни пыталась завести разговор с младшими, звучала заученная фраза: «Все хорошо!»

...Максимка моему визиту обрадовался: либо тетя Наташа гостинцы привезла, либо отвезет к маме. Кинулся, обнял: когда поедем?

Большие глазенки пристально смотрели на меня. Растерялась. Последний раз новости от Марины получали этим летом, тогда же она и навещала Максимку в интернате, а младших дочерей в реабилитационном центре. Поговаривают, что нового мужчину нашла, да вместе с ним и Людочкой (самой младшей дочкой) пропала из виду.

После минутного молчания, Макс сжал мою руку: «Не волнуйся, она приедет».

Лишь улыбнулась и молча кивнула.

Не выпуская моей руки, стал водить меня по длинным коридорам санаторной школы: «Тут у нас столовая. Кормят хорошо (воспитатели рассказывали, как первое время он хлеб по карманам рассовывал — привычка из прошлой жизни. Сейчас успокоился, перестал — прим. автора). А здесь я сплю. Видите, какая громадная кровать? У меня лучше других заправлять ее получается».

Не так давно, благодаря спонсорской помощи, удалось прикупить немного новой мебели. «Громадная кровать» Максима — тоже свежеприобретенная.

— Вырасту — женюсь. И у меня тоже будет много детей. Никогда не буду обижать жену и наказывать их... - говорит мальчуган.

— Видимо, не все отцу семейства удавалось скрыть от маленьких детских глаз, - шепчет мне на ухо педагог Нина Алексеевна Смотрова, которая с интересом присоединилась к нашей экскурсии.

Не спеша добрались до «Светлицы». Так называется православный клуб, который Нина Алексеевна курирует. Внутри все, как в старинной русской избе, — деревянные столы, скамейки, есть даже печка, сундук, самовар. А в углу, как и полагается - иконы. На занятиях воспитатель рассказывает детям о Боге, о добре и зле.

В комнату заходит Вовка. Крестится, садится за столик рядом с Максимом и прикрывает голову руками. «Все, меня дурацкими вопросами не доставать».

— Вова, ну, погоди, не злись, - уговаривает Нина Алексеевна. - К нам корреспондент пришел, хочет узнать, как ты жил до того, как в санаторную школу попал.

— Ничего не помню...

— Ну, Вов...

— Не помню, говорю!

Я попросила угостить нас чаем. По мере того, как кончалось угощение, сердце Вовчика оттаивало. На все вопросы он по-прежнему отвечал «не помню», но теперь хотя бы стало известно, что у него была семья... Мама с бабушкой выпивали, старший брат сел «по малолетке». Отца не помнит - тоже посадили.

— Максим, Вова вспомните, что-нибудь хорошее о своих семьях, - пытаюсь разрядить атмосферу.

— Вместе с братом закидали соседский огород камнями. Ну, так, дурачились... Хозяйка ругалась сильно. Мама обещала наказать. Но так ничего и не сделала. Добрая потому что, — улыбается во весь рот.

— А ты, Вовка?

— Помню, как отчим меня головой об телевизор... бил. — При этих словах в его глазах вспыхнул огонек, совсем как у волчонка. — Пьяный, скучно ему было.

— А мама что ж?

Воспитательница меня осекла. Пояснив, почти шепотом: «Отчим застрелил мать, сейчас за это несет наказание. И про бабушку не спрашивайте — умерла». В свои годы (Вовка сейчас в шестом классе) повидал и пережил то, что не каждый взрослый вынесет. И главное, держится.

— Я за мать отомщу! — огрызнулся Вова.

— Перестань. Разве забыл, как в молитве говорится?

— Хлеб наш насущный даждь нам днесь и остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должником нашим, — произнес он по памяти и перекрестился. — Да знаю я, что надо простить врага... Но кто ему дал право отнимать у меня маму?! — ударил кулаком по столу и ушел.

Сейчас у него по расписанию урок технологии. Обтачивая металлические детали, ловко справляясь с молотком, выплеснет обиду, успокоится. А к концу дня воспитатели найдут к нему подход. Лаской дадут понять, что он не один.

Максимка, как верный друг, не оставлял меня ни на секунду. И словно чувствуя, что я никак не отойду от предыдущего разговора, пытался всячески развеселить. То пощекочет, то за дверью спрячется. То вдруг схватит за руку и попросит пробежаться: «Это мой класс, а здесь на фотографиях мои любимые учителя. А тут на стенде знаменитые дяди и тети. Я их не знаю, но воспитатели всегда нам их в пример ставят».

Эти «знаменитости» - выпускники санаторной школы-интерната. Вот девушка — студентка университета американского штата Невада, вот молодой человек, ставший священником. Есть начальники разных уровней, работники Сбербанка. Крупные предприниматели... К примеру, Анатолий Федорович Столяров - владелец большой питерской фирмы «Снабметалл».

Многие из бывших воспитанников приезжают в гости. Дарят подарки, помогают финансово, чтобы у нынешних детей было то, чего, возможно, не было в их детстве. И не перестают благодарить педагогов, которые подготовили их к взрослой жизни.

Почти каждый год в интернате бывают делегации иностранцев. С удовольствием пробуют фирменные блинчики воспитанников (готовить их учила Людмила Григорьевна Нечаева), выстраиваются в очередь за расписными сувенирами, сделанными руками учеников под руководством педагога Людмилы Николаевны Прониной. Ребята участвуют в различных выставках областного и всероссийского масштаба. Их копилка наград все пополняется новыми дипломами и грамотами.

Я наблюдала за жизнью интерната изнутри, не нарушая привычный ход вещей.

Вот бабушка забирает внучку на выходной, расспрашивает, как прошел ее день:

— Хорошо — за обедом все слопала. Бабуль, я, кажется, влюбилась. в Евгению Михайловну (педагог). Она добрая и справедливая, словно мамочка. Ты меня, как искупаешь, быстрей обратно возвращай, а то вдруг у нее другие любимчики появятся, - не умолкает светлокурая девчушка.

Бабушка улыбнулась и крепко обняла малышку.

...Мне довелось побеседовать с воспитателями, которых ребята называют лучшими. Глядя на них (воспитателей), мальчишки и девчонки мечтают о семьях, уютном доме, хорошей работе. Не просто денежной, а той, что приносила бы радость. А педагоги в свою очередь стараются не выделять любимчиков. Ведь у каждого из воспитанников интерната своя неповторимая судьба. Бывают и трудные характеры, и эмоциональные всплески — от этого никуда не деться. Но день за днем, приходя на работу, они отогревают чье-то маленькое сердечко.

Об объединении реабилитационного центра и интерната стараются пока даже не думать. Родители высказывают свою позицию: «Сегодня в санаторной школе-интернате есть дети, которых направляют сюда поправить свое здоровье, подтянуть учебу. Здесь оказывают поддержку семьям, попавшим в «передрягу». Чтобы не было в глазах волчьего огонька, чтобы чувствовалась забота. Так может, и изменения ни к чему?»

Максимка уже совсем забылся, играет... И о чем переживают взрослые, ему невдомек. А всего-то подошла любимая воспитательница. Улыбнулась и погладила по голове.

— Теть Наташ, ты мне только пообещай, что в гости к сестричкам меня сводишь, - попросил на прощанье мой друг. - А мама сама найдется, я дождусь.

— Обещаю.

***
У каждого человека Жизнь начинается с Детства. Хочется верить, что для этих ребят — с раннего возраста узнавших, что такое горе, тоска, печаль — дорога, по которой они выйдут в самостоятельную жизнь, будет ровной, прямой и светлой. И для этого взрослая часть заповедника детства (медработники, учителя, воспитатели, няни — весь небольшой, но дружный коллектив интерната) и свой опыт, и любовь, и заботу отдают подопечным...

Наталья ФОКИНА. Фото автора.

P.S. По этическим соображениям имена детей изменены.

"Семилукская ЖИЗНЬ" №29 (10724) 22 марта 2012